Душа в чемодане. Записки бортпроводницы - Екатерина Русина

Каждый раз после учебы я оказываюсь в той же чужой Москве, и не верится, что учебный класс тоже принадлежит ей. Кажется, что он находится в другом измерении, где я в своей тарелке, наполненной будоражащей новизной авиации. А за стенами учебного центра всё такое враждебное и неизвестное, что на душе сразу становится тоскливо и одиноко. Вот бы уроки не кончались. На душе какая-то студенческая неустроенность, беспокойство, напряжение. Мы все в полной зависимости от результатов экзаменов, нам нужна работа и деньги, в Москве нет ничего бесплатного. Постепенно чувство неизвестности усиливается и давит, заставляя волноваться перед сном, вместо того, чтобы усиленно учить материал. Возникают печальные мысли – а что, если не сдам? Для сдачи повторного экзамена нужно снова пройти обучение, а это еще два месяца, и жить в гостинице уже никто не оставит. Мой энтузиазм теряет обороты, но я стараюсь не поддаваться унынию и всячески убеждаю себя в успехе.

На занятиях во мне каждый раз просыпается жгучий интерес и даже азарт, но после них – страх и неуверенность. Мы смотрим видеоматериалы о разных видах авиакатастроф, анализируем действия экипажа, обсуждаем. Не должно быть никакой возни и произвола, на всё есть чёткие инструкции. Уф, как много информации. А что если я не смогу? Ну, по крайней мере, эвакуация, надеюсь, будет не каждый день.

По вечерам я записываю в дневник, подаренный Рамилей, свои переживания и сомнения. Иногда он это всё, что связывает меня с домом.

* * *

Нам дают первую стипендию! Для Москвы это небольшие деньги, хватило бы только на оплату двух суток номера в гостинице. Но для нас это первый результат, и мы с Нарине́ идем в армянское кафе недалеко от учебного центра, она уже была там пару раз и неоднократно нахваливала местных поваров. Приходится довериться и попробовать новую для себя пищу. Кафе оказывается на удивление уютным, с каменными столами и деревянными стульями, белыми скатертями, отливающими яркостью красных стен и глиняной посудой. Мне даже кажется, что нам здесь искренне рады, а это в столице бывает нечасто. Нарине́ чувствует себя как дома, наслаждается армянской музыкой и открыто сожалеет о том, что стипендия не позволяет обедать здесь каждый день.

Мы пробуем традиционный кчуч из баранины и восхитительный хаш. Вообще-то я не люблю баранину, но здесь она приготовлена отменно. Даже цены в этом кафе явно немосковские, может быть, потому что местоположение не очень удобное, далеко от центра и глубоко во дворах. Своё тянется к своему, сама бы я, конечно, никогда не обнаружила это местечко. Пусть это будет нашим первым маленьким путешествием – в гостеприимную Армению, пока мы ждем окончания учёбы и первых полетов.

* * *

Чудом мне выпадает счастье познакомиться с супругами Катей и Вовой, и я переезжаю жить к ним на пару недель, так мы договариваемся сначала. У них двухкомнатная квартира на конечной станции одной из веток метро, меня они селят в зале.

Катя младше меня, но этого ни за что не поймешь с ходу, так как она не по возрасту эрудированная, активная, увлекающаяся и разносторонняя. Я на ее фоне выгляжу несмышленой девчонкой. Сначала мне даже кажется, что ей будет со мной скучно, но она проявляет необычайный интерес ко мне и моей учёбе. У неё длинные русые волосы, обычно она заплетает их в две косы, напоминая мне меня – бо́льшую часть жизни я носила длинные волосы и мучилась с их обиходом. Вообще до знакомства с ребятами у меня было предвзятое отношение к москвичам, что и говорить. На самом деле они такие дружелюбные.

Вова постарше нас обеих, очень добрый и открытый, всегда готовый выслушать. У него тоже длинные волосы, улыбающиеся миндалевидные глаза, и ростом он чуть ниже Кати. Вместе они занимаются организацией рок-концертов.

Впервые Москва предстает передо мной как город, в котором живут люди в обычных домах, квартирах, а не просто как город, в котором есть метро, Красная Площадь, гостиницы и запутанные улицы. В моей комнате есть балкон и вечерами после занятий я люблю наблюдать, как под окнами собираются мужики с пивом, обсуждают политику и жизненные трудности, кто-то выгуливает собак, кто-то в обнимку петляет под деревьями. Словом, обычная жизнь. Совсем даже не другой мир. Интересно, а эти люди знают, что есть город Набережные Челны и что люди там делают всё то же самое?

В детстве я всегда была аккуратной девочкой, с вечера складывала на стул школьную форму на завтра, чистила туфли, делала досконально каждое домашнее задание. Что же случилось со мной сейчас, непонятно. В квартире Кати и Вовы у меня всё валится из рук, я всё ломаю. Началось с того, что я разбила пару кружек. Потом пыталась посмотреть, кто звонит в дверь, и сломала задвижку на глазке. Катя постоянно шутит надо мной, приходя домой: «Ну, что на этот раз?». Остается только посмеяться вместе с ней, потому что нет ни объяснения, ни оправдания моим конфузам.

С каждым днем я всё больше узнаю об авиации, это затягивает с головой, днями и ночами учу конструкцию самолетов, аварийно-спасательную подготовку, технологию обслуживания, авиационную медицину, правила перевозки опасных грузов и прочее. Всё в подробностях рассказываю ребятам, а они, так как тоже никогда не были связаны с авиацией, слушают с нескрываемым интересом и многому удивляются. У них много своих дел и они устают после рабочего дня, но всегда меня слушают и поддерживают. Мне кажется, я не смогла бы вместить столько новых знаний, все они укладываются в моей голове аккуратно и систематизированно только потому, что я каждый день пересказываю их ребятам.

Но я всё ещё чувствую себя чужой в этом огромном городе. В метро я смотрю в тетрадь и повторяю пройденный материал, украдкой поглядывая на строгих пассажиров. Кажется, они всё еще могут меня рассекретить. Иногда мне хочется каждому из них рассказать, почему на крыле с одной стороны фюзеляжа навигационный огонек зеленого цвета, а с другой – красного. Улыбаюсь, если замечаю, что кто-то из них удивленно смотрит в мою тетрадь и начинает читать. И расстраиваюсь, когда он отворачивается. Неужели ему не интересно, как работает аварийная радиостанция?! Хочется подсесть к кому-нибудь и рассказать, как я устала от постоянных зачетов, проверок, замечаний, или как на занятиях по сервису мне сказали, что у меня маленькие глаза, и я наношу неподходящий макияж. Как так! Мне всегда говорили, что у меня огромные глаза… И как отчаянно я хочу пройти через всё это, что ни за что не сдамся, что у меня одни пятерки! Рассказать, как я впервые брела к зданию офиса по мокрому снегу на шпильках. Но, наверное, они меня не поймут. Какой нелепый парадокс – я среди сотен людей и никому не интересно, чем я живу. Хотя надо заметить, что и мне не так интересно, куда они едут.

* * *

Сегодня мне исполняется двадцать три.

Всё еще живу у ребят, хотя прошло уже почти два месяца. Видимо, от усталости я спала как танк, потому что не слышала, как ночью они украсили мою комнату воздушными шарами. Как здорово – в любом возрасте приятно иметь «свой день» и знать, что есть люди, которым это важно.

Сегодня среда, мне пора на учебу. В метро меня зажимают суровые лица, толкают, ругаются, не хотят читать про способы реанимации в моей тетради. Но сегодня мне все равно. У меня ведь День Рождения.

Мы сдружились с Катей и Вовой, я делюсь с ними всем, что происходит, они меня очень поддерживают. Но пора мне подумать об отдельном жилье. Надо только начать летать, потому что на стипендию учебного центра это невозможно. А чтобы начать летать, надо собрать все силы и сдать экзамены.

Катя и Вова часто берут меня с собой на рок-концерты, и я могу немного отвлечься от своей безумной учебы, вспомнить, что и до неё как-то жила. У них дома часто бывают гости, и я люблю слушать их беседы про музыку, рок-группы, концерты, поездки. Вообще я иногда себя чувствую их ребенком, настолько они более взрослые.

В свободное время я пишу ребятам с форума, рассказываю про жизнь в столице, про новых знакомых, про метро и удивительные станции. Рамиля и Маша переживают за меня, но верят, что всё получится.

Как-то мы с Рамилей ездили к её деду в деревню. Шагит бабай оказался таким добрым, открытым человеком, что мы проговорили весь вечер. Выяснилось, что он когда-то служил в Борзе – а значит, я нашла еще одного земляка. Мы с Рамилей ходили в баню, парились березовыми вениками, а потом вместе с Шагит бабаем пили «первачок», самогон первой стадии перегонки. Такого мне еще не доводилось пробовать! Мы пробыли там всего сутки, а воспоминания сохранились на всю жизнь. Рамиля недавно писала мне, что рассказала Шагит бабаю про мою авантюру с самолетами. Он так обрадовался, просил передать, что гордится мной, и что у меня обязательно всё получится. Я стараюсь чаще вспоминать его слова.